Мечник - Страница 22

— Например? — поинтересовался я.

— Засада на дороге и нападение разбойников, которых здесь как собак не резанных, очень много.

— И серьезные отряды?

— До полусотни стволов доходит. Ладно бы, здесь чистая степь была, Дикое Поле, как в древности, но ведь, заросло все лесом и кустарником, а более-менее нормальная дорога только до Дебальцево идет, и все, кто легкой поживы ищет, вдоль нее и сидят. Слева и справа зеленка сплошняком, так что готовьтесь к боестолкновениям.

— Чем местные бандосы вооружены?

— В основном старье всякое, обрезы, немного пистолетов и гладкостволы.

— А как они в бою?

— Шушера, если всерьез бой завяжется, отступят.

— Тогда не страшно, разберемся.

Татаринцев оглядел наших бойцов, следующих впереди и вдоль колонны, усмехнулся и сказал:

— Да, такие воины как у тебя, купец, разберутся, да так, что разбойнички костей не соберут.

— И я так думаю, капитан. Кстати, вы с нами надолго?

— До самого Дебальцево, — он кивнул на Миронова, — старлей радист, и нам приказано с вами связь поддерживать, вроде как промежуточная станция.

— До границ Донского Царства далеко? Как скоро на нейтралку выберемся?

— Если все будет хорошо, то это четыре неспешных перехода: форт «Иван Пятый», Новошахтинск, поселок Должанский и поселок Крепкий.

На ходу, достав распечатанную на принтере карту, сверился со своими расчетами и спросил:

— Новошахтинск это понятно, Должанский тоже есть, а вот форт и поселок Крепкий не обозначены. Это новые названия?

— Да, — кивнул капитан, — форт это поселок Интернациональный, на въезде в Шахты, а Крепкий, пограничное укрепление на правом берегу одноименной реки, на твоей карте ориентир Дарьино-Ермаковка.

— Нормально, — сам себе прошептал я и, сделав на карте отметки, убрал ее в планшетку и продолжил задавать вопросы: — Как здесь, вообще, есть, чем поторговать?

— В Донском Царстве угля много, — усмехнулся дипломатический работник, — а дальше к востоку скотины. Торговать особо нечем, а вот неприятностей на свою голову найти, это запросто. Армия дезертировала, народ разбегается, чиновники сплошь ворье и сволочи, промышленность в упадке, на севере люди пропадают, и если бы сюда пришел кто-то, кто хотел эти земли под себя подмять, то он сделал бы это без особого труда. У царя две пластунские роты из нормальных воинов остались, за присягу крепко держатся, а более, никто ему верность хранить не желает.

— А наше правительство, что по всему этому поводу говорит?

— В столице говорят, что своих проблем хватает, и еще один хомут себе на шею вешать, Симаков не хочет. У самих хоть и получше дела обстоят, но тоже, не все так красиво, как может показаться. Да ты и сам все знаешь, Мечник.

Возразить было нечего, что да, то да, у нас проблем тоже хватало и на слова капитана мне оставалось только утвердительно кивнуть и спросить:

— Согласен, только вы тут тогда зачем, а то я слышал, что вас в Шахтах почти три десятка человек сидит?

— Все правильно, и нас, дипломатических работников и охранников, здесь даже больше. Мы людей сманиваем, к нам уходить, и это ни для кого не секрет. Человек он существо такое, мечтает о стабильности, а она пока только у нас. Опять же караванами вроде твоего занимаемся и за обстановкой следим.

— И что, много торговых караванов здесь бывает?

— За прошлый год было три, в основном ткани привозили, боеприпасы и водку для царского двора, а в этом ты первый.

Прерывая разговор, послышался голос одного из передовых всадников:

— Вижу блокпост.

Так мы добрались до территории Донского Царства, пограничного блокпоста у поселка Майский, место, в котором я уже бывал ранее, во время похода против «беспределов».

На посту стояли десять солдат из пластунов, а над ними, что характерно, старшим начальником был гражданский чиновник, он же таможенник и он же регистратор. Нам была выдана пожелтевшая от времени бумага, дозволяющая проезжать по территории Донского Царства. Взамен сего официального документа, штамп в котором мы должны были ставить на каждом посту, в цареву казну была выплачена сумма в пятнадцать золотых монет.

Обоз двинулся дальше. На первую ночевку останавливались в форте «Иван Пятый», окруженном высоким железобетонным забором поселении, а следующую ночь провели на окраине Новошахтинска, где нас и поджидали первые дорожные приключения. Проехав через развалины города и отметившись на местном блокпосте, мы прибыли в Новую Соколовку и, поставив телеги в круг, стали располагаться на отдых. Все как обычно, кто-то поит лошадей у водоема, кто-то ужин готовит, а кому положено, стоит на страже.

— Эй, — вечернюю тишину разорвал громогласный крик, — купчишки, кто старший?

Возле нашего лагеря, в сопровождении нескольких всадников с факелами в руках, появилась новенькая отлакированная коляска на рессорах. Это к нам в гости пожаловал сам местный бургомистр, господин Бусин, про которого ходило много нехороших слухов.

— А кто спрашивает? — Протиснувшись между телегами, я вышел к незваным гостям.

— Бургомистр Новошахтинска Роберт Алексеевич Бусин. Желает видеть старшего в караване.

— Я старший, кубанский купец Александр Мечников.

Коляска, все так же сопровождаемая всадниками, подкатила ко мне вплотную, и из нее на меня посмотрело рыло, натуральное такое, свиное рыло. Маленькие и заплывшие жиром глазки-пуговки рассматривали меня, а рот, произнес:

— Ты чего, купец, в первый раз в нашем царстве?

— Да, впервые.