Мечник - Страница 49

— Здравствуй Чина, — ладонь правой руки вперед.

— Здравствуй Саша, — ладонь в ладонь и крепкое рукопожатие.

— Пойдем посидим? — он кивнул на гостеприимно распахнутую дверь в ресторан.

— Давай, ведь не каждый день такого хорошего товарища как ты, встречаешь, — согласился я и, расплатившись с извозчиком, направился за ним вслед.

Здесь мы посидели с нашими оппонентами, выпили мировую, познакомились, и отошли за столик Чины, который, как оказалось, только вчера прибыл в столицу, а сюда зашел совершенно случайно, перекусить в обеденный перерыв. Прошло всего полчаса после жаркой рукопашной схватки, а гвардейцы со студентами уже были друзья не разлей вода, пели какие-то свои, неизвестные нам песни и, глядя на них, таких веселых и беззаботных, мы с Керимовым чувствовали себя самыми настоящими стариками.

— Эх, — тоскливо вздохнул Чина, — где мои шестнадцать лет.

— Да, ладно, тебе сейчас сколько?

— Двадцать девять.

— Женат?

— Да, недавно две дочери родились, живу в Керчи. А у тебя, что нового?

— Тоже женат, сыну третий год пошел, обретаюсь здесь, в столице, но бываю дома редко, дела торговые.

— Странно, а я всегда думал, что ты истинный армеец и до самой своей смерти будешь государству служить, — удивился Керимов.

— Служить можно по разному. Кстати, я по зиме тебя искал, и узнал, что ты с караваном морским куда-то ходил?

— Ну, это все по заданию вашей госбезопасности, не знаю, говорить или нет.

— Мне можно, я сам с таким караваном ходил, только сухопутным.

— Вот что значит, ты имел ввиду, когда про службу говорил, — кивнул татарин. — Тогда, да, для тебя секрета нет. На Констанцу этим летом плавали.

— И как там?

— Ничего хорошего, единственный рабочий порт на всем румынском побережье, а все остальные, Мангалия и мелкие деревушки турками в пепелище превращены.

— На чем ходили?

— Две небольшие самоходные баржи сделанные в этом году на Керченском судостроительном заводе. Скорость так себе, не больше шести-семи узлов, а грузоподъемность совсем смешная, два трюма по триста пятьдесят тонн. Возили на продажу боеприпасы и продовольствие, так честно тебе скажу, Саня, больше я в те края с торговой миссией не ходок.

— И в чем проблема?

— Понимаешь, мы вдоль береговой черты шли, и когда я на разрушенные поселения смотрел, то сочувствовал местным, было какое-то понимание, что тяжко людям пришлось, но когда с ними в деле столкнулся, то жалость куда-то испарилась. Представь, причаливаем мы к торговым пирсам, все как положено, честь по чести, а нас тут же окружают войска, и местный председатель муниципии, требует отдать ему весь груз. Вроде как я не имею право самостоятельно торговать на их земле. Хотели отчалить, а в нас стрелять стали, и хорошо еще, что со мной бойцы из ГБ были, так городских вояк из ДШК причесали, что только клочки по закоулочкам полетели.

— Значит, ты не расторговался?

— Я этого не говорил, — усмехнулся Чингиз. — Мы на обратном пути в Одессу зашли, где еще две наши баржи стояли из другого каравана, и все прекрасно сбыли, так что я с прибылью.

— А по разведке как?

— Этим не я занимался, а люди полковника Захарова. Ты ведь знаешь такого?

— Да, довелось познакомиться.

— Вот они и добывали информацию. В Одессе, понятно, в какой портовый бар ни зайди, пьяные речи послушаешь, и сразу становится известно, куда и кто поход замыслил, да кто и с кем враждует. Вольница, там никаких секретов нет, а в Румынии, войдем в тихую бухту, поисковая партия на берег высадится, пленников притянет, и дальше идем. В подробности я не вникал, но кое-что полезное и для себя узнал. Ты как, не хочешь морской торговлей или лихим промыслом заняться?

— У меня и на берегу проблем выше крыши. Вложиться или разово в чем-то поучаствовать, это возможно, а всерьез в эти дела влезать, извини, камрад, пока не могу себе этого позволить. А к чему вопрос, есть дело достойное?

— Есть, — Чина улыбнулся, да так масленно сощурил глазки, что мне сразу вспомнился Крым и наши по нему хождения. Когда он дорезал одного из попавших к нам в руки бандитов, которые хотели нас неподалеку от Феодосии ограбить, то так же улыбался.

— Если не секрет, говори, — кивнул я головой, — что скажешь, останется меж нами, и если мне твои дела будут интересны, то обещаю, подумаю всерьез и поддержку окажу. Что задумал?

— Хочу налет на румынские берега организовать. Военный командир из меня плохой, а купец хороший, и поэтому мне нужен человек, который на себе весь поход вытянет. С меня идея, припасы и транспорт, а с тебя совет, кто может мне помочь с этим предприятием, ведь наверняка, связи в армии остались. Выручай, Саша, а я не обижу и в долю возьму.

— А смысл? Сам же говоришь, что побережье Румынии турки все по десять раз пограбили, да и одесситы отметились. Толку ноль, Чина, и взять там нечего.

Керимов хитро подмигнул и, понизив голос почти до шепота, сказал:

— Так это про побережье разговор был, а я про другое речь веду, — молчу, вопросов не задаю, и купец продолжает: — В Румынии течет большая и полноводная река, Саня, Дунай называется, и вверх по ее течению, давно уже никто не подымался, а там есть что взять. Как говорят, Тулча, Измаил и Браилов до сих пор стоят, а это базы ВМС Дунайской флотилии.

Подумав над словами купца, спросил:

— Кто последний в те края ходил, и что из этого вышло?

— Семь лет назад одесситы пытались пройти, но у них треть корабликов потопили. По описаниям, мощные речные мониторы и переделанные в канонерские лодки ракетные катера класса «Молния».