Мечник - Страница 36

— Понятно, — киваю я.

— Мечник, — обращается он ко мне, — чего я все время возле рации сижу? Парни в городе веселятся, а я как стойкий оловянный солдатик, на вечном боевом посту. Ничего срочного нет, все, что хотели передать, уже отправили, а нашего пленника бойцы Астахова сейчас к Краснодару волокут. Завтра домой пойдем, а мне кроме рейда и вспомнить будет нечего. Дай увольнительную.

— Ладно, иди, но будь осторожен. В городе ярмарка и посторонних много, а местные дружинники знают не всех. Так что не нажираться, и ушки держать на макушке. До шести часов утра можешь быть свободен.

— Да, я ведь не по этой части, — расплылся он в широкой улыбке, — мне бы бабу какую хорошую на ночь, а то парни говорят, что из Донецка таких подруг в обозе привезли, что все как одна красотки писаные.

— Давай, топай, — улыбнулся я в ответ, — и смотри болезнь какую стыдную не подцепи от этих красавиц.

— Ага, — Кум исчез в темноте, а я вернулся к своим думкам.

В Дебальцево наша гвардейская группа вернулась три дня назад, как раз к третьей летней ярмарке. Астахов нас не дождался и, прикупив заводных лошадей, вместе с Баланом помчался на родину. Все остальные наши попутчики, то есть дипломаты и инженеры, ждали только нас. Надо сказать, что времени зря не теряли, Татаринцев с Мироновым активно улучшали демографическую обстановку в городе, а инженеры Гурова за солидную плату помогали местным жителям чинить насосную станцию. Думаю, что если бы мы еще месяцок-другой провели вне города, они бы против не были.

Двое суток мы только отсыпались и входили в норму, и пустая телега стоящая метрах в десяти от костра, была моим постоянным местом дислокации в течении этих сорока восьми часов. В это время я не делал ничего, так как меня накрыла полная апатия, и эти дни у меня будут ассоциироваться с постоянным чувством голода, а распорядок дня был неизменен, проснулся, залил в себя наваристый куриный бульончик и спать. В общем, эти деньки и ночки можно смело вычеркнуть из жизни, и только на третьи сутки, то есть сегодня, я пришел в себя и начал осознанно воспринимать все происходящее вокруг. Привел себя в порядок, и в сопровождении Кецика, отправился на местный рынок, расположенный на расширенной площади перед зданием бывшего железнодорожного вокзала.

Впервые я был на подобном торжище, и многое для меня было в новинку, а вот для Кецика, некогда радиоминера из нашей Второй роты, невысокого юркого паренька, это была уже привычная обстановка и здесь он чувствовал себя как рыба в воде. Почти весь наш товар, как я и говорил, ушел влет еще в прошлую ярмарку, месяц назад, и оставались мелочи, несколько мешков соли и пять тысяч патронов калибра 7.62 мм, так что можно было гулять праздно и спокойно присматриваться к чужим прилавкам.

На этот торг съехались шесть караванов из пяти анклавов, Донецка, Луганска, Волновахи, Днепропетровска и Стаханова, и в каждом было не менее десяти полуторатонных фургонов. Товар в большинстве своем, предлагался ожидаемый, продовольствие, шерсть, домотканая одежда, выделанная кожа, обувь, изделия кузнецов, да всякое уцелевшее до наших дней старье, найденное искателями приключений, теми же самыми мародерами, в развалинах городов и поселков. Меня здесь ранее не видели, но Кецик, уже заслуживший уважение местных купчин, успел сделать своему работодателю, то есть мне, такую рекламу, что чуть ли не каждый владелец каравана считал своим долгом подойти и лично поручкаться, а заодно и получить хоть какую-то информацию об угрозе со стороны Харьковского анклава. Я отмалчивался или отшучивался, поскольку общий сбор всех заинтересованных лиц, хотел провести с ведома местного градоначальника Приходько, этим же вечерком и, прогуливаясь по рынку, только рассматривал товары.

С самого края стояли обтянутые брезентом фургоны караванов, и в них для нас не было ничего интересного. За ними, в центре рынка, находились лавки местных торговцев, все то же самое, что и у остальных, а вот то, что меня привлекло, обнаружилось в самом конце, на отшибе, где прямо на разбитом асфальте и потрескавшемся бетоне, раскинули на ковриках свои товары старьевщики и мародеры.

Надо сказать, что в этих краях вольных поисковиков не уважали, и случалось так, что местная власть попросту отнимала их добычу, а самих искателей выгоняла в шею за городские ворота. Причиной тому было поверье, что вирус окончательно не исчез, что он только спит до поры и времени, и когда-нибудь, копающиеся на развалинах городов одиночки вновь принесут его к людям. Что сказать, по мне, так это полная чушь, и власть, в дебальцевском случае, градоначальник Приходько, сама эти слухи распространяет и поддерживает среди своего населения. Почему? Во-первых, искатели-одиночки составляли конкуренцию городу, который посылал на поиск и раскоп древнего наследия целые отряды, а во вторых, они были примером того, что и за городскими стенами можно нормально жить, и при этом никому не подчиняться.

Итак, я прохаживался мимо одетых во всякое тряпье, в основном синтетического происхождения, нескольких десятков мужчин и женщин, всматривался в лица, потом переводил взгляд на коврики у их ног, и сам себе делал отметку, что и у кого есть интересного. Вот здесь пяток флэшек лежит, рядышком десять хороших мобильных телефонов, а чуть дальше материнские платы и видеокарты на компьютер. Пройден один купец, кивок Кецику и расклад, что он должен у него купить, пройден второй, и приказчик вновь записывает, что мне здесь приглянулось. С самого утра торговли не будет, и только ближе к вечеру он пробежится по искателям и скупит все по списку. Остальное барахло, предлагаемое бродягами, одежда, ножи, столовые приборы и всякая мелочевка, меня не интересовали, такой дряни и у нас в любой лавке старьевщика полно.